Параноидные личности характеризуются упорной подозрительностью
и недоверием к людям, да и вообще, ко всему миру. В случае выраженного
расстройства, они пользуются дурной славой и обычно не вызывают
даже малейшего сочувствия - патологически ревнивые супруги, клеветники,
фанатики, сутяжные маньяки - все они являются яркими представителями
параноидного расстройства личности в достаточно тяжелой форме.
Но это крайности. Гораздо больше случаев, когда параноидные черты
не дают таких вопиющих проявлений. Более того, далеко не всегда
болезненная подозрительность понимается как проявление личностного
расстройства. Период пышного расцвета "дикого капитализма" дал
массу примеров, когда именно недоверие являлось, чуть ли не важнейшим
условием выживания. В таких условиях параноидные личности кажутся
скорее мудрецами, нежели страдальцами. И тем не менее. Жизнь параноика
- это жизнь партизана. Жизнь за линией фронта. Когда - в любую
минуту. Стоит только расслабиться. Потому, что все только и ждут
- затаились, сволочи.
Параноидные черты личности начинают проявляться уже в подростковом
возрасте. Существуют разные объяснения причин возникновения этого
расстройства. Поскольку истина, как всегда, находится где-то посередине,
то получается примерно такая картина: "Жила-была Кроха. И были
у этой Крохи мама и папа. Вполне возможно, что были еще братья
и сестры, скорее всего старшие. Мама и папа были довольно требовательными.
Такими требовательными, что требовали от этой Крохи того, чего
она еще не могла делать. Родители постоянно подчеркивали, что
малыш очень хороший и способный, поэтому - может. При этом не
упускали возможность попрекнуть за любой промах. Свои требования
"мудрые предки" объясняли тем, что мир жесток, люди подлы и завистливы,
поэтому выживает только сильнейший. А чтобы не быть таким же мерзавцем
как все - надо быть справедливым. Братья-сестры, в свою очередь,
не упускали случая, чтобы обсмеять, а то и напакостить, что подтверждало
правоту родителей - "Все вокруг негодяи".
В какой-то момент малыш окончательно запутался в том, кто есть
кто: Если все люди гады, то значит и папа, и мама, и братья-сестры
- все они тоже такие же. Но мама и папа не могут быть плохими
по определению. Но тогда почему они так себя ведут? В такой непонятной
ситуации проще всего - никому не доверять и не ждать ни от кого
ничего хорошего. Тем более что сам он достаточно слаб и беспомощен,
чтобы противостоять опасности.
Перестав доверять даже близким людям, малыш понял, что кругом
одни враги. И пока есть враг - спокойствия не будет. Для спокойствия
нужно, чтобы врагов не было. А для того, чтобы врагов не было,
их надо уничтожить. И, в очередной раз, обидевшись, наша кроха,
проплакавшись, строила планы восстановления справедливости - то
есть мести. И вдруг, "аки молния, сверкнула мысль": "желание отомстить,
навредить - это же и есть те самые "подлые" чувства, того самого
"подлого люда", о которых говорили папа и мама, но я же не подлый".
Поэтому, дальше началась настоящая интеллектуальная чехарда. Испугавшись
последствий своих желаний, малыш постарался избавиться от этого
"неправильного" чувства. Решение пришло само собой: "Это же не
я хочу их "в капусту покрошить" - это они меня, а я всего лишь
защищаюсь. Поэтому, мой гнев справедлив". С тех пор, как только
появлялось даже крошечное раздражение - достаточно было "назначить"
кого-нибудь виноватым - и гнев становился праведным, а вся агрессия
- "возмездием за…". Тем более что когда веришь в то, что весь
мир против тебя - всегда есть за что. При этом никто не должен
догадаться, что на самом деле эта Кроха чувствует себя слабой
и беззащитной. Для того, чтобы этого не случилось, надо всем показывать,
что презираешь слабость, бессилие и вообще любую немощь.
Все бы ничего, но жизнь - штука беспокойная. Она полна неопределенности
и непредсказуемости. Это, в свою очередь, порождает тревогу -
ощущение неопределенной угрозы. А там где есть угроза, там обязательно
должен быть конкретный враг. Потому что с конкретной персоной
можно, так или иначе, взаимодействовать. С ней, например, можно
бороться, от нее можно убегать, можно спрятаться, в конце концов.
Когда ясно "Кто виноват", тогда ясно, что делать. Поэтому, для
обретения спокойствия необходим враг. Такой вот заколдованный
круг: наличие "врагов" лишает спокойствия, а для обретений "спокойствия"
нужен враг.
Поиск врагов создает вокруг параноика полосу отчуждения и недоброжелательности,
а то и реальной враждебности (трудно хорошо относиться к тому,
кто считает тебя своим врагом). Это, в свою очередь, оправдывает
и усиливает подозрительность и враждебность параноидной личности.
В результате постоянного нахождения "на страже" и боязни показать
свои истинные чувства, эти больные выглядят неэмоциональными и
слишком рациональными. Они могут производить впечатление деловых
и конструктивных людей, но практически лишены человечности. На
них производит впечатление только власть и сила. Боясь, что люди
заподозрят их в слабости, они просто презирают тех, кого считают
неполноценными, немощными, больными и слабыми. Что, опять же,
не делает их привлекательными.
Лечение таких пациентов сопряжено с большими трудностями, так
как психотерапевт для них - либо один из врагов, которого нужно
бояться, либо слюнтяй, которого можно презирать, но никак не дружественная
фигура. Реальные перемены возможны в том случае, если поводом
для обращения становится другое психологическое нарушение - депрессия,
тревожное расстройство (специфическая фобия), и т.п. В этом случае
включение параноидных черт в область перемен может быть весьма
продуктивным. Если параноик сумеет преодолеть свое ощущение слабости
и беспомощности, то необходимость быть "на страже" станет лишней.
Вот только для этого необходимо совершить невозможное - признаться
себе в своих страхах и злобности. Редкий параноик согласится пойти
на такое за свои же деньги.
