| Интроекция - это процесс, в результате
которого идущее извне ошибочно воспринимается как приходящее изнутри.
Бессознательное, символическое присоединение к себе, включение в
себя физического образа любимого или ненавидимого внешнего объекта
с целью установления близости с ним и его постоянного присутствия;
либо для возможности осуществлять контроль над ним.
В своих благоприятных формах интроекция ведет к
примитивной идентификации со значимыми другими. Маленькие дети как
губка впитывают в себя всевозможные реакции, проявления чувств и
формы поведения значимых в их жизни людей. Задолго до того, как
ребенок становится способным принять субъективное волевое решение
быть таким, как мама или папа, он уже "проглотил" их в некоем смысле.
Это, скорее, рефлекторный процесс, необходимый для быстрейшего приспособления
к выживанию. И это крайне необходимый процесс, позволяющий человеку
самым быстрым способом овладеть любыми навыками (но не знаниями).
Интроекция, как и проекция, может принимать очень
деструктивный характер. Примером патологической интроекции является
процесс, названный - "идентификация с агрессором". Когда в ситуациях
переживания страха или плохого обращения люди пытаются овладеть
своим страхом и страданием, перенимая качества мучителей. "Я не
беспомощная жертва; я сам наношу удары и я могущественен", - людей
неосознанно влечет к подобной защите.
Другой путь, которым интроекция может приводить
к патологии, связан с горем и его отношением к депрессии. Когда
кого-то мы любим или глубоко к кому-то привязаны, мы интроецируем
этого человека, и наше представление о нем внутри нас становится
частью нашей представления о себе ("Я сын своего отца", "я муж Марии",
"я отец своего ребенка", "я друг Владимира" и так далее). Если человек,
чей образ мы присоединили к себе, по какой то причине недосягаем
для нас, или умер, мы чувствуем, что не просто окружающий нас мир
стал беднее, но и мы сами как-то уменьшились, какая-то часть нашего
собственного "Я" умерла. Внутри начинает преобладать чувство пустоты.
Кроме того, если, стремясь воссоздать присутствие любимого объекта,
вместо того, чтобы его отпустить, мы становимся поглощены вопросом
о том, в результате какой нашей ошибки или греха он ушел от нас.
Притягательная сила этого обычно неосознаваемого
процесса основана на скрытой в нем надежде, что, поняв свою ошибку,
мы вернем человека (еще одна манифестация инфантильного всемогущества).
Таким образом, если мы пытаемся избежать горя,
то взамен получаем бессознательные самоупреки. Если же человек не
в состоянии с течением времени внутренне отделиться от любимого
существа, образ которого им интроецирован, и не может эмоционально
переключиться на других людей (что и составляет функцию процесса
горевания), он будет продолжать чувствовать себя "уменьшенным",
недостойным, истощенным и потерянным. |
